Виктору Кирилычу Зарецкому
от ученика.
"Не так это всё было... Не так..."

Бассейн
(технология чуда)

"...
– Капитан так давно сидит. Капитан что–нибудь выбрал?
– Да! Вот этот! Алый.
– Ооо! Хороший вкус. Господин возьмёт весь кусок или...
– Нет. Мне нужно три тысячи метров.
– СКОЛЬКО?
– Три тысячи! И побыстрее! Теперь я спешу.
– Три тысячи метров... Три тысячи метров... Три тысячи..."

***

"В начале было Слово..."

Мощная струя воды, хрипя и плюясь во все стороны, упорно бьёт в глиняное дно ручья. Бурля  и  пенясь в маленьких водоворотах, мутноватая зеленая кровь с праздничным шумом покидает тело бассейна. Призрак с длинной косой навис над нашим летним счастьем. Конец уже близок. Близок.

Знаменитая труба Б (та самая, из которой всегда вытекает) натужно гудит и подрагивает. Не менее знаменитая труба А (из которой, по идее, должно втекать) подавленно молчит. Я тоже подавлен. Я тоже молчу. Смотрю и думаю. Мне то что? Я могу и отступить. Я ничего не обещал. А вот Рома? Роман дал слово!

Победный рёв вытекающей трубы и взбалмошные крики речных чаек возвещают о начале военных действий...  Война? Война это всегда плохо, даже если она справедливая.

Печально вздохнув, иду оповещать Рому...

***

Сотворение мира...

Бассейн мы опробовали в первый же день, вернее вечер. Еще точнее, ночь. После небольшого праздничного "чаепития"  Красновъ бросил клич: "Даёшь купание при Луне". Предусмотрительно взяв бутылку для растирания или внутривенного вливания, настоящие мужчины отправились к блестевшему в темноте бассейну. Я балансировал сзади с тарелкой закуски. Болельщики женского пола выстроились на крылечке, пытаясь в кромешной тьме июльской ночи разглядеть  интимные подробности.  Настоящие Мужчины купаются голыми.

В воду первым бултыхнулся Красновъ. Издал смутный горловой хрип и сиплым голосом возвестил: "Настоящий мужчина должен прыгнуть!"  Вторым последовал Витька. Вынырнув, он произнёс только подозрительное: "Хооо!" Уже это должно было насторожить изворотливые умы оставшихся на краю методологов, но мозги, разжижённые "чаем", давно утратили свою способность к критическому мышлению, и мы падали в воду стаей, как лемминги в Северный ледовитый океан. 

Когда мои пятки коснулись поверхности воды, я понял как точно сравнение с океаном. Особенно с ледовитым! Кожа съёжилась, сигнализируя о смертельной опасности – НАЗАД! Поздно! Притяжение, отрытое проклятым Ньютоном, притянуло к жалкой массе моего тела массу огромной третьей планеты, и вал ледяной воды накрыл мои бренные останки. Только эхо от оборванного в полёте крика разносилось над  поймой Камы.

Вынырнул я абсолютно трезвым, расталкивая руками невидимые льдины – срабатывал туристский рефлекс спасения в весенней реке. Льдин, слава Богу, не было.   Но вода была! И была она похоже из артезианской скважины. Я произнес: "МА–МА!" – до лесенки было метра два.  Вместо крика из горла вырвался жалкий писк оскоплённого евнуха, после которого жёны с крыльца закричали: "Спасай Радика! У него ещё детей нет".

Выбравшись из воды, я почти потерял зрение. Глаза, и так широко открытые, чуть окончательно не вывалились, уперевшись в Рому. Непьющий Рома пил! Рома пил водку из горлышка. Вытирая усы и заметив мой взгляд, Роман прокомментировал: "На растирание больше уйдёт". Оглядев его могучее тело, мы дружно согласились, что экономия очевидна  даже невооружённым глазом. Красновъ радостно хихикал и потирал руки: "Вторая рюмка только тем, кто проплывёт бассейн!..."

***

"В начале был Хаос..."

Бассейн согрелся на третий день. Как–то незаметно он стал нашим культурно–деловым центром. Под боком была Кама, но по вечерам, особенно после волейбола, так не хотелось идти лишние 200 метров. А  ласковая чаша с теплой водой – вот она, тут, просто рукой подать. Десять метров вверх, падай и наслаждайся. И мы падали. И наслаждались.

Наши дети  с визгом гонялись по бортикам друг за  другом, пока мы, осторожно придерживая мокрыми пальцами мундштуки сигарет, вели философские беседы. Иногда они нападали на нас, и тогда игра своим водоворотом  захватывала даже самых невозмутимых. 

Процедура детского купания выглядела до крайности, даже до безобразия  просто. Ребёнок должен был отловить какого–нибудь взрослого и строгим голосом сообщить ему, что он сейчас пойдёт с ним купаться. После чего надо было сообщить об этом радостном событии родителям: "Папа, дядя Радик меня купаться позвал..."

Т.к. в одиночку взрослого поймать трудновато, дети  объединялись в стаи,  и отлов шёл гораздо успешнее. Тем более из десятка взрослых всегда найдётся хоть один доброволец, желающий искупаться сам, так что к силе приходилось прибегать редко. А уж сколько таких добровольцев набирается за день, так кто ж их считал?! И зачем отвлекать родителей на несущественные количественные  подробности?

С приездом в лагерь основного детского контингента администрация попыталась прекратить эти необоснованные вольности и восстановить  традиционные нормы эксплуатации водного пространства – помывка в душе, полоскание ног в хлорной ванне и прочее занудство. (Что–то важное и сущностное скрывалось за этими требованиями. Важное и не понятое по началу нами. Нечто более сущностное чем требования гигиены...)

Но  было уже слишком  поздно.  Дикая вольница  установила свои порядки, и, напирая на своё положение в обществе (как никак кандидаты наук!..) не желала подчиняться "дурацким правилам". "Дикарские" дети нагло эксплуатировали своё родство с доцентами и кандидатами,  и апофеоз анархии продолжался.  Правда только для нас. Обычные дети смотрели и облизывались – они купались по 5 минут, через день.

Долго так продолжаться не могло. Два мира – две системы! Две идеи, два медведя не уживутся в одной берлоге. Мы были должны, просто обязаны были когда–то столкнуться. Всерьёз. Лоб в лоб. До искр из глаз. До страшного хруста теменных костей...

И мы столкнулись...

Позже...

***

Действие...

Мы играем в догонялки. Роман  бесшумно погружает своё стокилограммовое тело в воду, и  детская компания с дикими криками прыскает по воде в разные стороны – угадать, где он всплывёт, просто невозможно.

Ромка плавает здорово, уж я–то могу оценить. Даже  очень здорово, не смотря на свои габариты. Габариты не мешают, скорее помогают  ему, делая похожим на матёрого моржа. Добавляют сходства и чёрные, свисающие вниз усы, и блестящие глаза, и короткая стрижка, и добродушный характер. И главное,  он  обожает плавать! Научить плавать – это ещё можно, но вот заставить полюбить – это уж шиш. Ромка плавать любит. И его Никита тоже. Причем наверно даже больше чем отец. Не то папины гены срабатывают, не то  первые  жизненные впечатления при появлении на белый свет, вернее в воду. Никита водорождёный.

Вон он опять подкрадывается к папе  сзади. Хоп! Поймал за шею. Сверкая пластинкой  в зубах и радостно хохоча, он  властно требует: "Покатай!"  Большой морж покорно дважды подныривает. Никита обустраивается на широченной папиной спине. Роман резко выбрасывает тело на поверхность. ВДОХ, и  пара ластоногих  мгновенно исчезает под водой.

Местные зрители вновь и вновь зачарованно наблюдают за бесплатным вечерним спектаклем в дельфинарии. Хорошая пьеса всегда вызывает идентификацию с главными героями и желание  поучаствовать... Но об этом позже...

Иногда Никиткина беззаветная любовь приводила к уморительным конфликтам.

– Никита! Всё! В туалет! Чистить зубы! И спать!

– Я ещё чуть–чуть...

– Ни–КИ–та! – передать Ромину интонацию просто не возможно, а спорить с ней  тем более. Никитка покорно вылезает из воды и обречёно плетется домой. По дороге он благополучно извозил в песке ноги  и с надеждой  просит:

– Можно я ноги помою? – Роман уже давно что–то увлечёно рассказывает нам: 

– Только быстро!

– Ага... 

Когда моешь ноги, песок почему–то всегда поднимается все выше и выше, к самым трусам. А трусы вымыть, сидя на бортике, просто никак не возможно. Вы ж сами понимать должны. Эх! Приходится  прыгать в бассейн целиком... А тут как раз мячик мимо проплыл... И я просто обязан достать его Соньке. Сонька плавает плохо, а я хорошо...

Через 15 минут Серёга Шубин ("Добрiй Шубiн") толкает в бок увлёкшегося Рому и кивает ему на Никиту. Роман бросает рассказ и вспоминает кто тут ПАПА.  Он упирает руки в бока, превращаясь в рассерженного Геракла  и "нежным" голосом зовёт:

– Никита...

Никита, увидев ПАПУ, освещенного закатным солнцем, а главное, его многообещающую позу, выскакивает из воды и пытается скрыться. Где там – теперь поздно.

ПАПА  добавляет к "нежности" в голосе "обещание райского блаженства":

– Ни–Ки–Та! – это значит к ПАПЕ надо подойти. Ужас! Моржик, посвёркивая мокрой коричневой шкурой, покорно шлёпая задними ластами и живо жестикулируя передними, пытается, что–то объяснить с безопасной дистанции. Метров пять: 

– А я... А вот... А оно...  – И это всё папе преподающему логику. Папа камня на камне не оставляет от аргументации сына. Мало того он извлекает из бессвязных фраз скрытые мотивы и тайные желания. И, о ужас, делает их достоянием широкой общественности...

***

Дело...

Кому стукнула в голову эта простая идея? Да кто ж его знает. Я видел только какие безумные страсти  она вызвала...

Романа попросили научить плавать. Я чуть не лопнул от зависти – почему его, а не меня? А я как же? Я же тоже?... (Либо плавал я без особого наслаждения, либо моя несерьёзная комплекция не вызывала никакого доверия у серьёзных людей.)  В общем  Роман сказал:

– Нет проблем! (знал бы он...) Веди клиента.

Дальше был цирк! На первое отделение я опоздал. Как обычно. Прибежал я на шумные крики. Народ на бортике уже яростно спорил и бился об заклад:

– Поплывёт!  Прямо сейчас! Коньяк ставлю!

– Да ты что очумел! Завтра, от силы! В крайнем случае послезавтра! Точно!

Не понял?! Кто тут кого надувает? Я учился плавать полгода! Покажите мне вундеркинда!

Вундеркинд – шестнадцати лет и метр восемьдесят ростом – довольно сносно отталкивался от стенки, свирепо и сосредоточенно работая ногами. Так, нормально! Чего–то может. Не сегодня, так завтра точно! Ставлю бутылку! А чего так орёте то?

– Да ты что! Да ты бы видел, как он "поплыл" в начале. Он от борта толкнулся и тут же утонул! Тут же! На дно лёг и не всплывает. Утопленник.

Даже не оглядываясь в сторону проплывающего клиента, я рявкнул:

– Врешь!

– Чтоб я жил на одну зарплату! Не веришь? У Ромы спроси...

– Точно! – Роман был удивительно сосредоточен и внимателен.

Во блин! Интересное уплывало мимо. Спросив как зовут вундеркинда (Денис), я бросился догонять: комментировать, расспрашивать, советовать и всячески помогать.  Роман  прекратил  это резко и обидно:

– Не лезь! Мешаешь.

– Да’к  я ж помочь... Я ж тоже могу! (Как же без меня? Вы что? Совсем очумели?)

Роман убил меня сразу:

– У кого из нас  диплом института физкультуры? – А проплывающий внизу Красновъ небрежно добил: – Дураков с поля!

В пору было обижаться, плеваться и кричать независимым голосом: "Сами дураки! И без вас обойдусь! Ещё пожалеете..." – и прочую ерунду. И крикнул бы!... И плюнул бы! Если бы не было так интересно, чем дело кончится. В результате я плюнул на амбиции и спросил Рому:

– А тебя то отвлекать можно!

– Можно! – Роман был удивительно краток и по прежнему сосредоточен. (Ладно! Нет шансов поучить, будем учится. К тому же плавать я обожаю. И учить тоже люблю...)

– Почему я мешаю?

Роман отвлекся от процесса и с интересом глянул в мою сторону. Ёрничаю или всерьёз?

– Ты отвлекаешь его кучей не существенных деталей. Он не может сейчас удержать их в голове.

– А что является существенным.

– Он должен уверенно и автоматически выполнять простые действия, чтобы не контролировать их сознанием. (Ого, кажется я слышу те самые пресловутые принципы.....)

– Всё просто. Расслабиться и лежать на воде. Работать ногами. Работать руками. И дышать. Сначала по два действия одновременно. Если какое–то действие выполняет не уверенно, возврат и повторение. Потом всё вместе. И только, когда он поплывёт и почувствует уверенность, можно твои детали. (А уж это простая, как валенки, технология обучения плаванию...)

Денис набычившись месил воду ногами. Любопытные зеваки сбежались посмотреть на здоровенного парня не умеющего плавать. Как унизительно. Я вспомнил себя. Как скрывал от всех, что не умею плавать. Аж до 5 го класса. А как хотелось! Как хотелось!!! Особенно после Ихтиандра...

Мне не повезло – меня никто не учил. Советовали многие. Объясняли... Не учил никто! Я научился плавать сам. В нашем зимнем бассейне. Куда по святой наивности пришёл за наукой. Кому я там был нужен? Тренер с увлечением, что то объясняла уже плавающим ребятам. А я ползал по дорожке, держась за стенку и не зная что делать... И очень боясь отпуститься. Иногда ко мне подплывал Олег и  искренне  советовал. Иногда я убегал в душевую, чтоб никто не видел моих слёз... Потом возвращался...  Покрасневшие  глаза можно было списать на горячий пар... Я сжимал зубы, и это мешало мне дышать... 

Денис, слушая Ромины объяснения, постоянно отводит взгляд или опускает его к воде. Роман мог бы быть и помягче...

Но Романа меньше всего интересует психологическое состояние Дениса. Он демонстративно игнорирует. Мы плавать учим! А не психотерапией занимаемся. Хочешь? Учись!

– Значит так! Десять раз от стенки с работой ног. Устанешь – скажешь. 

Жёстко, но крайне действенно.  Что мы все, включая Дениса, и фиксировали в постоянно улучшающихся результатах. И почему Денис наверно и терпел себя в роли  слона, которого водят по улицам. Терпи, парень, терпи! Мне бы такого учителя...

Конечно к концу занятия Денис не поплыл. Хотя смотря, что считать плаванием. По крайней мере на  поверхности он держался и уже не тонул, как топор. Но это ещё не плывёт. Он должен перемещаться по поверхности воды и дышать. Хотя, судя по его усердию и Роминому напору – это произойдёт достаточно скоро. Тем более Роман профессионально пообещал: "Поплывёшь!" А мы значительно поддакнули: "Точно!"

Если бы мы знали!... 

***

Деятельность...

Слух о кудеснике, обучающем плавать за 20 минут, взбудоражил лагерь. По древним, как сама Земля древним, законам распространения слухов и  мифов выходит так: чем дальше от события, тем значительнее оно выглядит  в словах рассказчика. Так что, когда история об обучении плаванию рассказывалась ночью в детских палатах, Роман уже вырос до размеров Кио или Коперфильда. По щелчку пальцев левой руки которого, поплывёт даже  безногий сторож дядя Вася из винного отдела.

Последствий ждать пришлось недолго. На вечерние тренировки потянулись страждущие взрослые, приводя своих чад, не умеющих плавать:

– Дохтур, есть надежда?

Роман морщился, кряхтел, скрипел. Но брал! Брал всех! Масштабы дела разрастались. Смысл терялся...

На третий вечер бассейн представлял из себя не то класс сельской церковно–приходской школы, не то приёмный покой земского врача, не то вечернюю службу тайной секты любителей плавания. В разных направлениях по воде шлындали разновозрастные ученики. Завороженные мамы покорно смотрели в рот Великому Гуру, изрекавшему истину. Свита апологетов внимательно слушала и записывала наставления учителя за его спиной.

И над всем этим царственно возвышался ОН.

Большой. Могучий. Непререкаемый!

Повелительными жестами и командами направляя и организуя таинство.

Да уж! Где нам хилым сравниться? Зрелище было настолько величественным и завораживающим, что вера растопила самые чёрствые и недоверчивые сердца.

Заразительность действа достигла неимоверного накала. Поддавшись всеобщему психозу не выдержала Галя Виноградова:

– Ром, а я этим... брасом хочу плавать.

– Тут главное ноги. Воду надо толкать внутренней поверхностью бедра.

– Как это?

– Ну смотри – Роман спускается в воду. –  В брасе от воды не толкаются пятками – это бесполезно. Воду выталкивают как насосом. Смотри я руками покажу. 

Роман притягивает к груди руки сжатые вместе, развернув, отводит их в стороны и резко бросает вперёд, одновременно сводя  их вместе. Мощная струя воды вырывается между сближающимися руками так, что реактивная сила аж отбрасывает многопудового Романа назад. 

– Во! Видели? (Чёрт, так вот почему я брасом не мог плыть. Кто б мне так показал... Я изобрёл свой брас... Ноги двигались не как у лягушки, а ножницами... Хотя принцип тот же – реактивная струя...)

Галя радостно хлопает в ладоши:

– Так это же плие. – И грациозным движением профессиональной танцовщицы повторяет движение правой ногой. Народ хохочет – как смешно переводят друг друга профессионалы. Роман, улыбнувшись, кивает: "Только резче."

– Во–во, плие!!! – вопит вездесущий Шубин. – Именно плие!

– Галя, не слушай олуха.

Шубин разошёлся и никак не угомонится.

– Что значит Галя? Па–прашу  без амикашёнства с кавалером ордена "Дружбы народов". Они–с лично с Ельциным знакомы.

Самое интересное, что всё это правда. Только какое отношение имеет эта правда к обучению плаванию?

Чтобы Шубин не мешал, его пытаются столкнуть в воду. Но проклятый фехтовальщик ловко уворачивается, и в бассейн падаем мы с Витькой. А этот гад радостно потирает руки на противоположной стороне бассейна. Ещё одна мелкая пакость в активе. Мефистофель недобитый...

Ободрённый Ромиными успехами, я ввёл в расписание 5 "е" уроки плавания.

– Так дети, будем учиться плавать? В бассейне?

– ДААА! 

Одинокий, подозрительный, ожидающий привычного подвоха голос:

– А кто уже умеет? Тех куда?

– Те будут учится хорошо плавать... Ну?  (Что ну? Что ну! Это ж не орфограммы повторять. Урааа! Плавать будем!)

– А за пять минут разве можно научится?

– Почему пять? Как положено. Урок 45 минут... (Ааа! Вторая школа от зависти сдохнет...)

Именно так и произошло...

Сами того не заметив мы перешли какую–то незримую границу и вторглись на запретную и чужую территорию. Уже занятую. Воспитательная система рушилась на глазах...

Из воды поднялся страшный зверь Левиафан. С диким криком: "А чьи в лесу шишки?!"...

***

Моделирование – реконструкция позиций...

И был Вечер...

Роман рассказывает. Кипит, как большой чайник. Аж подпрыгивает. Только что не свистит от злости:

– А я его спрашиваю: "Ты кто? Плаврук? Вот иди и руководи. А я тренер по образованию. Я плавать учу, а не руковожу..." Вот сопляк. Молоко на губах не обсохло, а туда же порядок наводить. "Кто вам разрешил плавать учить?" Я сам себе разрешил! Тьфу. Одно слово – Паша...

***

И было Утро...

Роман Геннадьевич давайте договоримся. Вы в лагере,... хорошо в школе. Вы в школе как кто записаны? Как методолог. Я директор лагеря. Он плаврук. Вы конечно с дипломом, но по инструкции он за бассейн отвечает. И за безопасность детей тоже. Так? А раз так. Тогда ни каких не запланированных уроков... (Хорошо, что я свои в расписание вставил.)

К тому же вода в бассейне уже плохая, её менять пора...

Хорошо, хорошо. Мы добавим хлорочки и до конца смены потерпим. Так, Ольга Васильевна?

Да, да! Он будет учить плавать (Как же, будет он. Держи карман шире.)

Вот и договорились...

***

И был День...

Гады! Гады!!! ВСЕ ГАДЫ!!!

Русичка достала. "Правила, правила. Богатый русский язык." На кой ляд мне эти правила? На кой х.. мне это богатство? Мой мир беден. Нищ. И голоден. Мой мир пуст! Я даже слова "выпечка" не знаю. Мне нечего рассказывать этим большим запасом слов из вашего языка. Великого и могучего.

Нечего! И не кому! Мне ругаться надо уметь. Материться! В семь этажей. У нас на улице без этого не проживёшь. Сдохнешь! Сожрут на х...!

Художница тоже хороша. "Красота спасёт мир". Дура... Хорошая, но ДУРА! Как она не поймёт? Научила видеть прекрасное, так я теперь и плохое вижу. А плохого то больше... Эти туалеты засранные... Родители пьют. Все пьют! И я буду...

Как я могу сделать этот мир красивым? Да никак!

Москвичи эти... пижоны вонючие. Плавают, когда хотят... И дети  их тоже... С родителями. А мои меня сюда запихнули. Весь год доставали и ещё летом заставили учиться. А меня спросили? Сбегу. СБЕГУ НА ХРЕН!!!

А эти, московские, играют. Делают, что хотят. Вон недавно всю ночь в карты резались. В палатке. Палатку поставили. Буржуи... На байдарке плавают. И с родителями все. Песни ночью поют... Козлы...

С гимназистами возятся. Этот, толстый. С усами. Того длинного из гимназии плавать учит. И этих, маменьких сыночков тоже. А говорили: "Школа для вас, для вас..."

– Пацаны! У третьей  школы уроки в бассейне начались...

А МЫ? Рыжие что ли? Марья Ивановна! Вы же обещали поговорить про нас? Почему нельзя? А им можно? Не будут плавать, а почему? А кто сказал, что вода плохая? Плаврук?

Это этот, который со Светкой спит. Ну падла!

– Робя! У кого зубная паста есть...

***

И был Вечер...

...Девочки, вы что, очумели? Какое плавание. У вас в палатах бардак. Постели заправлены плохо. Стенгазет нет. Дети по ночам шляются. А по нормам они могут только пять минут плавать. Так Паша?...

...Вот что, милые. Вы учитесь? Вот и учитесь! Я с ними уже двадцать лет! А вы без году неделя. Им потакать, они на шею сядут. Дисциплина. Должна. Быть! Паша правильно себя ведёт. Строго. А вы либеральничаете...

...А Роман Геннадьевич здесь никто. Он что ли отвечать будет? Перед родителями... Если что случиться... Павел будет. И я! А я сидеть не хочу. И вам не желаю. Так что будет по моему...

... Какие уроки плавания? Где? Кто? Это тот плюгавенький? Я с ним поговорю. Правила – для всех правила. Летняя школа летней школой, а за лагерь отвечаю Я!.. А с бассейном мы поступим так. Воду давно положено  менять. Так? Так! Значит воду спустим, вот и врач советует, правильно Ольга Васильевна? (Ах ты маленькая красивая дрянь. Ты ж мне нравилась. Хотя Вы правы Ольга Васильевна. Я уеду, а Вам здесь жить... ) Вот и хорошо. Мойте тщательно. А до конца смены, он всё равно прогреться не успеет. Значит и набирать нет смысла. Вот и договорились...

Так вот в чём дело – мы по разному понимаем ответственность. Они как безопасность детей в настоящем. Ничего. Никак. Низя! Ая–яй. Бо–бо будет. Меньше событий – меньше калек – меньше проблем.  У вас и у нас.  А мы понимаем ответственность, как безопасность детей в будущем. Тяжело в ученье – легко в бою. Больше событий хороших и разных! Запас карман не тянет. А события это всегда риск. Синяк. Кровь. Больница...  Они за покой. Мы за гвалт. Они за правила. Мы за инициативу. Они за дисциплину. Мы за активность...

***

Конец света...

И было Утро...

Весь лагерь исписан однотипной надписью. Зубной пастой. Аршинными буквами.

ПАША ЛОХ!

Про меня когда то в туалете так же написали. Год я смотрел на эту стену. Пока не побелили. Во время перекуров на переменках. Смотрел и думал. Что я сделал не так?... Когда куришь хорошо думается...

Подхожу к бассейну...

Мощная струя воды, хрипя и плюясь во все стороны, упорно бьёт в глиняное дно ручья. Бурля  и  пенясь в маленьких водоворотах, мутноватая, зеленая кровь с праздничным шумом покидает тело бассейна. Конец уже близок. Близок.

Я подавленно молчу. Смотрю и думаю. Мне то что? Я могу и отступить. Я ничего не обещал пятому "е". А вот Роман дал слово...

Печально вздохнув, иду оповещать Рому... 

***

Деяние...

Глаза Романа стекленеют, шея набычивается, чёрные брови сходятся на переносице. Не то распущенные крылья хищной птицы,  не то забрало на шлеме рыцаря, опущенное перед боем. Раскидывая грязь протекторами немецких кроссовок адидас, беспощадно давя шишки и сухие сосновые ветки, тяжёлый танк в синих трико и белой футболке выдвигается на поле боя для разведки.

Хотя никакого боя могло и не быть, ведь съели мы все предыдущие "демарши"... Скушали бы и этот. К тому же мы практически ничего не теряли и спокойно могли перевести наш культурно–деловой центр на берег Камы.

Я долго пытался вычислить ту самую каплю, которая переполнила чашу терпения Ромы.

Не то это был опустевший бассейн и разбитая радость наших детей.

Не то это был вконец оборзевший Паша, ослеплённый собственной глупостью и мнимыми успехами в налаживании лагерной дисциплины. И попытавшийся распространить якобы «свой» миропорядок на наших жён. Он мягко говоря "нахамил" Лене Имакаевой, а попросту наорал, требуя выполнения от интеллигентной женщины норм морали, в которых разбирался как свинья в апельсинах. После чего Витя, решил выбросить к чёрту  свои немногочисленные светские нормы  и попросту набить ему морду: "Мальчик похоже не понимает..." На что Роман веско обронил: "Это мы всегда успеем сделать..."

Не то это был Денис, поздним вечером, точно по расписанию пришедший на тренировку. И даже не Денис, а его тоскливые глаза, которые он переводил то на мёртвый бассейн, то на, что то объяснявшего ему Рому.  Какие в пень объяснения?! Опять обманули! Всю жизнь врали, врёте  и врать будете?

Я не знаю, как выглядела та капелька. Не знаю. Только догадываюсь.

Зато я знаю, какую бурю она подняла.  Сначала в чаше Роминой Души, а потом и в окружающем идиллическом пространстве.

Роман взорвался. Как хороший фугас под древними стенами Казани. Роман плюнул на мир во всём мире  и вытащил на свет божий весь арсенал своих боевых средств. Вот это да! И где он только это всё прятал? Кто бы мог подумать? Добродушный Рома?...

Я с ужасом глядел, как миролюбивый Рома  протирает жуткие запасы "секир", "цепов", "мин ловушек"  и прочих кошмарных и неизвестных мне атрибутов бойни. Ну всё они меня достали. Ala ger, com ala ger. Не надо будить в добродушном морже на отдыхе хищного льва, пусть даже и морского...

Честно говоря Пашу мне стало жаль, как наверно бывает жаль  жука–навозника, случайно приземлившегося на Бородинском поле. Но больше всего меня волновала судьба своя, мне совсем не хотелось очутиться в горе кровавых тел мешающих пролетать ядрам и отравленным стрелам.  И даже не потому, что противно лежать дохлым пусть и на великой битве, а потому, что стрелы должны попадать в цель... тем паче парфянские...

Вечернее небо хмурилось грозами...

***

Армагеддон...

Бесшумная и бескровная битва бушевала над планетой. Бушевала не заметно для окружающих. Показывая пример скрытности и оперативности финансовым воротилам и шпионским резидентам...

Замерла природа, восхищённая  Роминым искусством. На неделю прекратились магнитные бури.

Замер Никита – ПАПА не в духе...

Замерли мы с Денисом в тоскливом ожидании...

***

Сотворение мира...

Бассейн медленно, но верно наполняется живительной, родниковой  влагой. До конца смены осталась только неделя. Но в наш Мир возвращается надежда...

***

Дело...

– Хоп! – Роман  как фокусник достаёт из–за пазухи, хороший кусок пенопласта: – Гляди, что я нашёл!

– Да я видел его на Каме. –  оправдываюсь я. Роман многозначительно поднимает палец  и  веско произносит:

– Ты видел. А я взял! Чувствуешь разницу? (Опять уел. И прав ведь зараза.) Значит будем отрабатывать работу рук и дыхание. Радик покажи.

До конца смены остался 1 день. Завтра увозят детей, послезавтра нас. По настоящему Денис ещё не поплыл. Он уже работает руками и ногами. И довольно быстро перемещается по бассейну. Но как только вдыхает воздух, тут же тонет,  начиная судорожно барахтаться. Это не страшно. Он молодец. Нам бы еще денька два... Если бы не та проклятая война...

Роман объясняет Денису,  что и как он должен будет сделать потом сам.

– Ну ты ж видишь, как всё изменилось. Совсем маленько осталось. Справишься!

Денис, как обычно, глядя в пол, безмолвно кивает. Во парень!? Кремень! Может он ещё и говорить не умеет.

– Роман Геннадьевич! Вас срочно ищет первая школа. Отчёт писать.

Роман чертыхается:

– Радик, продолжайте. – И уходит писать отчёт. Ни за Дениса, ни за меня он уже давно не переживает. Похоже мы оказались прилежными учениками.  У Дениса вдруг прорезается голос:

– Доска  выскальзывает.

– Давай покажу. – Я спрыгиваю в воду и, привычно запихнув пенопласт между ног, скрещиваю ступни.

– Смотри. Теперь ноги не утонут. Плюнь на них и забудь. Думай про руки и дыхание. Вдох под правую, выдох под левую в воду. Не спеша. И спокойно. Всё у нас получится. Смотри. –  Я мягко отталкиваюсь и размеренно плыву  классическим кролем. Доплываю до стенки. Отпустив доску,  поворачиваюсь к Денису:

– Понял? 

Не понял?! Фыркая и отплёвываясь, сосредоточенно дыша, аккуратно поднимая и опуская руки, ко мне приближается Денис...

НЕ ПОНЯЛ?! Он что плывёт? Не может быть! Только что барахтался, как ежик в масле!

– Ты, что? ПЛЫЛ? Или по дну шёл... – Застенчиво улыбаясь, Денис кивает:

– Плыл.

– САМ?

– Сам.

– А ну покаж!

Я выскакиваю на бортик, чтобы глянуть сверху. Не верю я. Ну так не бывает же, граждане дорогие. Ну как же, он же только что... Плывёт. Плывёт!!! Сам! Дышит. Машет руками. Работает ногами. (А может он врал нам? Да нет. Это Ромка ушёл. Пока был Роман, он беспрекословно выполнял его указания. А со мной чего церемониться? Решил сам. Рискнуть. И вот вам нате...)

Давай парень! Еще полтора метра и будет твой первый в жизни бассейн! ДАВАЙ! Ну!.... Ещё чуток...... Молодец! Что? Светишься как стоваттная лампочка! Это я как раз понять могу. Это я так тоже светился...

Непроизвольная улыбка ползёт по моим губам. Ну вылазь клиент. Я радостно и нежно смотрю на Дениса, как будто это всё я... Он впервые не отводит своих глаз.

– Молодец! Ну просто МОЛОДЕЦ! Доску возьми потренируешься на пруду.

– Нее. Не надо. – И безмятежно спокойно смотрит в мои глаза.

Я удивлённо пытаюсь понять.

(Как? Ты что? Доска это ж важно в плавании.)

(Да на кой чёрт она мне. Теперь я сам могу! САМ! Как вы не поймёте? И никто больше не догадается, что я не умею...)

(И действительно. Теперь ему ни Роман не нужен, ни я, а уж доска то...)

– Правильно! – Я швыряю доску в опустевший бассейн и жму Денису руку. Ну парень, счастлива твоя судьба. Жаль Роман не видел твоего триумфа. И своего тоже... 

Денис медленно уходит к своему корпусу. Я смотрю ему во след. Счастливого Пути Человек! А рюмку за твой бассейн и за твоё будущее мы выпьем вечером. Точнее ночью...

Это он плаванию обучился?
Или чему–то большему?
 
Судя по глазам, гораздо большему...
 
Вере в себя? Вере в людей?..
Ай да Рома...

P.S. 5 дней  тому  назад

...А Витька предложил измерительный эксперимент провести.

– Считать они не умеют. А надо. Так? (Так.) Будем измерять скорость. Сначала пешехода. Потом бег. А потом байдарка. На Каме. На байдарке поплавать это им интересно. Заодно и посчитаем.

– А течение?

– Во! Отлично! И скорость течения вычислим. Пусть сами предложат, как это сделать...

Это он здорово  придумал! Это он молодец! Это мы завтра...

***

"В начале был Логос...".

22 июля 1998 г. (Летняя Школа.) –
22 июля 1999 г. (дачный посёлок "Лесная поляна")